Валерий Шанцев: "Личная преданность – это опасно"

Валерий Шанцев: Личная преданность – это опасно

НИА "Нижний Новгород" - Максим Калашников

К "пятилеткам" как к периоду и планирования, и оценки результатов, Валерию Шанцеву не привыкать – свою работу в органах госуправления он начинал еще в 70-х годах. И по той же давней привычке об итогах своей работы он говорит обычно не общими словами, а конкретными цифрами.

Редкий случай – эксклюзивное интервью информационному агентству "Нижний Новгород" задумывалось именно как политическое – признаемся, не стал уникальным: никаких обвинений, никаких обид и претензий в адрес конкретных людей вы в нем не увидите. Если только не умеете читать между строк…

Так какими же были последние пять лет для политического тяжеловеса, но молодого губернатора Валерия Шанцева? Об этом – в беседе главы региона с главным редактором НИА "Нижний Новгород".

Нижний Новгород – это значит домой

–Валерий Павлинович, в августе исполняется пять лет с момента Вашего вступления в должность губернатора. Наверняка в мае 2005 года Нижегородская область была для Вас всего лишь одним из 89 регионов страны. А чем она является для Вас сегодня?

–Действительно, тогда, в мае 2005-го, Нижегородская область была для меня одним из 89 субъектов федерации. У Москвы были достаточно широкие региональные связи, мы практически со всеми регионами имели договора о сотрудничестве, в том числе – и с Нижегородской областью. Я, в частности, возглавлял делегацию Москвы в ходе визита в Нижний Новгород.

Нравились мне и глубокие исторические корни, которые связывают мою семью с Нижегородской областью. Девичья фамилия моей жены – Минина, и, естественно, я связывал это с тем, откуда эта фамилия пошла, откуда она стала известной. Но не более того.

Основная моя жизнь проходила в Москве, в столичных условиях. Там я женился, учился, работал, детей родил. Поэтому, когда получил полномочия губернатора Нижегородской области, начал с нуля знакомиться и регионом, и с его людьми.

Теперь, спустя пять лет, Нижегородская область – это мой родной край, которому я отдал много сил, знаний и времени на решение существующих проблем. Я полюбил природу этого края, полюбил людей, живущих здесь. Людей – особенно, они у нас удивительные: очень трудолюбивые, очень терпеливые. Приезжаешь, например, в какое-нибудь отдаленное поселение газ подключать. Стоят женщины, мужчины в телогреечках. Я говорю: "Какие нужно порешать проблемы, давайте поговорим". А они в ответ: "Да нет у нас никаких проблем, приезжай почаще".

Вот это отношение людей заставляет совершенно по иному работать. Хорошо, когда повышается требовательность. Я не скажу, что в Москве люди какие-то другие, они просто к другому уровню привыкли. Если в Нижнем Новгороде, в других городах области грязь у дома, то люди спокойно надевают сапоги и идут по ней. А в Москве сделали асфальт неровным, образовалась лужа, человек выходит в лакированных ботинках – и всех ругает. Уровень требований другой, потому что люди в Москве знают, как можно и нужно делать хорошо. Нижегородцы терпеливее, но мы не имеем права долго испытывать их терпение и пользоваться таким отношением к результатам работы органов власти.

Я очень полюбил песни Нижегородской области. Вообще, любовь к песням – это у меня от отца с матерью. Сейчас я с удовольствием пою "Сормовскую лирическую" и "Нижний Новгород". Сама фраза "Нижний Новгород – это значит домой" стала моей любимой фразой.

Лакмусовая бумажка нижегородского цирка

–К разговору о людях. Люди все-таки разные бывают. Когда в августе 2005 года Вы приехали в Нижегородскую область, у Вас состоялась серия встреч – еще как кандидата в губернаторы – с так называемой элитой региона: культурной, общественной, политической. Если сравнивать Ваше первое впечатление от общения с тем, как Вы оцениваете этих людей сегодня, то насколько разными будут эти оценки?

–В моей трудовой биографии было достаточно минут общения с различными слоями населения Москвы. Поэтому ничего нового в общении с учителями, врачами, промышленниками, учеными, не возникало. Я глубоко знаю вопросы, интересующие их, и трудно найти что-то новое за исключением тех мероприятий, которые мы совместно планируем и проводим.

Я не люблю слово "элита". Оно мне не нравится: как будто есть какая-то высшая категория людей, есть середнячки, а есть вообще никто. Я не люблю этого. Есть люди, которые работают в политике: это депутаты, представители партий. Но я не считаю, что мы должны как-то выделять этих людей словом "элита".

Понятно, что когда организуются встречи, на них приглашаются наиболее продвинутые, ответственные, почитаемые люди. И это хорошо, когда они встречаются. Тогда, в 2005 году, у меня не возникло никаких трудностей при общении, потому что это был разговор с людьми, которые знают, о чем они говорят. Я не мог тогда многого обещать, надо было сначала разобраться с ситуацией.

Помню, что меня поразила одна вещь: на каждой встрече меня спрашивали: достроите вы цирк или не достроите? Я сразу задумался: ага, строительство цирка – это мне экзамен на зрелость, так называемая лакмусовая бумажка. Это такая маленькая деталь, но тогда она меня очень озаботила. И проблему решили.

А какой-то разницы между тем, что было в 2005-м и тем, что есть сейчас, в общении с людьми я не чувствую.

–Но если взять этих самых представителей – не говорим слова "элита" – политики... Понятно, что каждый раз при встрече с новым руководителем, будь то мэр, губернатор или президент, политики улыбаются ему, показывают свою доброжелательность. Не важно, что они думают при этом на самом деле и на что рассчитывают. Изменились ли Ваши взаимоотношения с нижегородскими политиками? Были люди, которые разочаровали Вас со времени тех первых встреч?

–Каких-то крупных разочарований у меня не было. Ясно, что любой руководитель, который приходит, не может воплотить в своих действиях все точки зрения по тому или иному вопросу. Какие-то его поступки и программы большинству нравятся, а кому-то – не нравятся. В правительстве Москвы нас Юрий Михайлович Лужков учил, что работать на территории – это не очень благодарное дело, потому что всем никогда не угодишь. Он приводил нам в пример поговорку "И в шапке дурак, и без шапки дурак". Принимай решения и действуй в соответствии с пониманием того, для кого ты это делаешь.

Если людям больно – делай так, чтобы им не было больно. Пусть даже таких людей мало, и другие не понимают твоих поступков. Если им плохо – сделай так, чтобы было хорошо. Неважно, сколько этих людей. А если ты решаешь какие-то крупные задачи, реализуешь крупные программы, то надо искать компромиссы, чтобы большинство поддерживало, а меньшинство присмотрелось к результатам и в итоге согласилось.

Я нормально отношусь к возражениям, а они появились за это время. Страшного тут ничего нет. У нас идут споры и с тем же самым депутатским корпусом. Посмотрите, например, как спорили о том, надо покупать военную технику для парада 9 мая, или нет. Но в итоге мы сумели доказать большинству, что это надо делать, и в итоге мы не ошиблись – праздник получился, все остались довольны. В Севастополе вообще сказали, что в Нижнем Новгороде прошел второй по красоте и значимости парад после Москвы. Парад понимает уровень и статус города, а надо уметь гордиться своим городом и своей областью. Воспитать эту гордость, заставить ее проявиться – это самое главное, что можно сделать.

Я не вижу, чтобы в Нижегородской области в общем и целом было какое-то отторжение ко мне и к моей работе. Я встречался со многими людьми, в том числе и с теми, кто высказывается против моих решений. Они говорят: "Валерий Павлинович, у нас нет к вам, как к губернатору, или к областному правительству вопросов. Но хотелось бы, чтобы нас больше слушали". Но ведь всех удовлетворить нельзя – это же совершенно понятно! Можно постараться найти пути к большему компромиссу.

Ручное управление автоматизированным производством

–А были, люди, в которых Вы, наоборот, не сразу увидели близких Вам по духу, надежных соратников, которым можно доверять, а потом изменили свое отношение?

–В 2005 году, когда я только вступал в должность губернатора, таких людей, которые бы произвели на меня плохое впечатление, не было. Все старались показать себя, произвести впечатление, отметиться. Мне, конечно, трудно было с подбором команды – вы должны это понимать. Все ожидали, что Шанцев придет, приведет с собой из Москвы управленцев высшего класса и начнет делать какие-то резкие шаги. Я этого не делал, потому что твердо знал, что из Москвы стоять в очереди для работы в Нижнем Новгороде никто не будет. Это совершенно реальная картина: люди, которые имеют хороший опыт, впечатляющую биографию, – они и там, в Москве, занимают хорошие должности. А брать плохоньких, но своих – это не в моем характере. Поэтому опирался на рекомендации тех, кто работал здесь до меня: полпреда, общественных организаций, Законодательного собрания.

–Но ведь областное правительство 2005 года и областное правительство 2010 года – это на 75% разные люди. Исходя из чего Вы меняли свою команду?

–Время шло, время расставляло акценты, менялись люди – это естественный процесс. И я вам скажу, что в большинстве своем менялись они не потому, что не справились, а наоборот – потому что получили определенную закалку. Тот же самый Валерий Лимаренко (заместитель губернатора по строительству и ЖКХ в первом составе правительства Валерия Шанцева, затем возглавил инжиниринговую компанию НИАЭП, - прим. НИА "Нижний Новгород"), тот же самый министр финансов Владимир Синицин, который стал главным финансистом Росатома. Я спокойно к этому отношусь и стараюсь передать людям то, что сам умею.

Конечно, были и люди, которые не справились со своей работой. Но таких – единицы, и с ними был абсолютно нормальный разговор: не получилось у тебя – попробуй свои силы в каком-нибудь другом месте.

–А что для Вас главное при приеме человека на работу, особенно – на ключевые посты в областное правительство?

–Главное – это профессионализм и отношение к работе. Больше ничего. Даже если он не на 100% готовый профессионал, главное – определить, насколько искренне человек берется за эту работу. У меня большой опыт общения с людьми, и навыки психолога выработались неплохие, чтобы понять это. Научить можно любого, важно, чтобы человек был инициативным и искренним. Самое страшное – когда нет желания, когда бьешься, бьешься, а толку нет.

–Совместимость характеров и личная преданность играют для Вас роль?

–Меня личная преданность вообще никогда не интересовала. Я никогда и нигде не выстраивал коллектив, которым я руковожу, по принципу личной преданности. Это опасно. Ты можешь пропустить очень серьезные удары судьбы, если тебе из-за личной преданности никто не будет говорить правду, а наоборот – будут тебе докладывать, что все хорошо, все прекрасно, и не будут возражать. Я этого не люблю и никогда не любил, все это знают. Хотя, сам отношусь к своему коллективу очень бережно – стараюсь уберечь их от тех поступков, которые могут и их дискредитировать, и меня как губернатора, и орган власти, в котором мы работаем, в целом.

Не люблю людей, которые все время пытаются рассказать, как хорошо они работают. Как их ни пригласишь, они хвалятся. Сразу мысль – что-то тут не так.

Работает человек – его сам видишь, где надо – подскажешь, где-то – поругаешь. И люди, которые работают, правильно к этому относятся. Хотя, для меня по началу было удивлением, что если кого-то покритикуешь на совещании, то на следующий день ползут слухи – все, его уволят, снимут, переизберут.

Юрий Михайлович всегда учил нас: где похвалить мы всегда найдем. А на рабочих совещаниях будем говорить о проблемах, о том, что еще не сделали, намечать перспективу. Поэтому все, наверное, уже привыкли, что я не провожу таких "парадных" оперативок. Они мне не нужны. У нас проходят конкретные рабочие совещания, иногда даже по тем вопросам, которыми губернатор может лично и не заниматься. Для меня всегда важно послушать специалистов и принять грамотное решение.

–Менялись не только люди, но и структура правительства. Иногда – весьма кардинально. Исходя из чего Вы это делали?

–Все зависело от того, какие задачи мы на разных этапах решали. Когда ты только пришел – у тебя одни задачи, а когда система построена и начала работать, когда некоторые направления уже доведены до автоматизма, появляются другие области, где работать надо в ручном режиме.

Меняется сложность задач, меняется постановка вопросов из центра, меняется структура федерального Правительства, под которую тоже нужно подстраиваться. Например, вопросы охраны природного мира и вопросы охоты из Минсельхоза переданы в Министерство природных ресурсов. Мы поступили так же, чтобы деятельность федеральных и областных министерств совпадала.

Не царь и не Бог

–2010 год – это год выборов. Большая их часть уже прошла, завершен и процесс избрания глав местного самоуправления по новой системе. Встречались ли Вы с новыми главами? Можно ли их тоже назвать Вашей командой?

–Дело все в том, что я не боюсь смены. Я не боюсь, если новый человек – "не мой". У меня достаточно знаний, авторитета и опыта, чтобы я мог сработаться с любым человеком. Главное, чтобы его на месте уважали. Потому что некоторые главы теряют свой авторитет за пять лет, а не приобретают. Тогда пусть люди изберут того, кто им нужен, кого они поддерживают, и я буду налаживать работу с ним, буду ему объяснять свои требования.

Очевидно, что ни один район, если он хочет развиваться, не сможет жить без областного правительства. Хотя, когда-то в Нижегородской области именно так и было. Я помню, на первом совещании с главами районов я поинтересовался: "Какие у вас впечатления?" Они ответили: "Хорошие, потому что нас, наконец, собрали". Раньше никогда их не собирали и никаких задач не ставили. Ну, конечно, и им было все равно, как к ним кто относится.

Не могу сказать, что в 2010 году у нас сменилось много глав. В этот раз мы сменили саму структуру власти. Если раньше глава местного самоуправления являлся одновременно и главой администрации, то сегодня глава местного самоуправления возглавляет представительную ветвь власти, а глава администрации – исполнительный орган. Как и глава МСУ, он назначается депутатами. И во многих районах глава местного самоуправления поменялся, но остался глава администрации. Совсем немного районов, где появились сразу два новых человека.

Я уже собрал и глав МСУ, и глав администраций, поздравил с назначением, поставил задачи. Мы будем встречаться раз в месяц, но сразу договорились, что если у них будут оперативные важные вопросы – они всегда могут позвонить или приехать на встречу.

Даже с тех, кто прошел на волне отрицания, будут через какое-то время спрашивать о результатах работы. И это будет гораздо более короткое время, чем очередные выборы. Если через год соберутся депутаты, которые избрали главу местного самоуправления, а в районе или в городе ничего не сделано, они будут вынуждены его переизбрать. Я уж не говорю о главе администрации, который вообще нанимается по контракту.

Быть руководителем района или города – это работа. И уже скоро эти руководители поймут, что они должны не щеки надувать, а работать.

–Губернатор формирует 1/3 согласительной комиссии по выдвижению кандидатуры главы администрации. Как проходила эта работа?

–Создается аттестационная комиссия, куда каждый может подать документы на конкурс. Комиссия смотрит на данные претендентов, на их опыт, образование и рекомендует кандидата Земскому собранию или городской Думе, которые принимают окончательное решение и заключают контракт. Очень демократичная схема.

–Вы были одним из главных инициаторов перехода на новую систему формирования органов МСУ и разделения должностей главы местного самоуправления и главы администрации. А почему такая же модель не вводится на региональном уровне? Ведь во многих субъектах наряду с губернатором или президентом республики существует и председатель правительства. Вы же эти должности совмещаете.

–На самом деле, мы, наоборот, имеем такую же структуру, как и в районах области, изменивших свои Уставы. Есть законодательная ветвь власти – Законодательное собрание Нижегородской области, которое возглавляет его председатель. И есть исполнительная ветвь власти – правительство Нижегородской области во главе с губернатором. А в тех регионах, где существует отдельно председатель правительства, губернатор фактически становится новой ветвью власти. Он – царь и бог, он над всеми парит как орел. Тот же Юрий Михайлович Лужков, при его-то опыте, спокойно мог бы провозгласить себя таким царем. Но он же этого не делает, он прежде всего находится на хозяйственной работе.

Я тоже не представляю себе такой работы, чтобы я существовал как губернатор со своей отдельной администрацией. Это уже кооперируется с масштабами государства, а мы не государство – мы субъект Российской Федерации, и нам лишние инстанции, лишние ступени для принятия решений не нужны. Они не укорачивают путь, они его удлиняют. Нам некогда долго согласовывать, нам быстрее надо работать.

–Достаточно ли сегодня полномочий и прав у областного правительства и лично у губернатора для контроля над деятельностью глав местного самоуправления и глав администраций? Ведь по большому счету, кто бы ни был виноват в ситуации в том или ином районе, ругать будут, в том числе, и Вас – Вы за регион отвечаете.

–Я с самого начала заявил, что для меня в области нет не моих вопросов. И я спокойно занимаюсь проблемами, которые по 131-му закону являются компетенцией местного самоуправления. И по Нижнему Новгороду, например, есть сотни примеров, когда мы строим, ремонтируем, убираем, хотя по сути не обязаны это делать. Надо складывать компетенции, надо складывать ресурсы. Да, у нас есть федеральная власть, есть региональная, и есть муниципальная. И все мы говорим, что работаем на благо человека. А человек-то – он един. У него голова от туловища отдельно не существует. Поэтому мы должны сложить свои ресурсы и дать человеку то качество жизни, которое ему необходимо для того, чтобы удовлетворить все свои потребности на своей малой родине – там, где он родился, где он работает, и где учатся его дети. Это самое главное.

Если говорить об управляемости, то здесь есть проблемы. Но по той простой причине, что органы местного самоуправления – это не органы государственной власти, и напрямую им приказать нельзя. В этом очень большое отличие от того, как функционирует власть в городе Москве, как в отдельном субъекте федерации. Это совершенно разные вещи, и я честно скажу, что мне приходилось учиться работать в новых условиях. Я не мог пригласить и приказать или, даже не приглашая, написать бумажку "Приказываю", "Обязываю" и т.д. и т.п. Нужно было не окриками или приказами, нужно было авторитетом и собственными поступками убедить человека, что нужно действовать именно так.

Особенно трудно было с теми, кто не хочет работать. С тем, кто хочет работать, легко и комфортно. А если он не хочет? Такой, как правило, говорит: "А меня избрал народ. Вы меня не назначали – вы мне приказать не можете. Меня избрал народ!" И вот он скрывается за этим народом все свои пять или сколько-то лет.

Посмотрите, что было в Краснооктябрьском районе. Я туда два раза приезжал, встречался с людьми, говорил: "Ну вы же видите, что у вас ничего не происходит?" В итоге выборы все расставили по местам, отношения с районом будут выстраиваться по-другому.

Или Кулебакский район. Уехал человек (бывший глава района Николай Рябыкин, - прим. НИА "Нижний Новгород"), пишет нам письма, что он лечится. А мы за него там работаем – ФОК построили, бюджет наполняли, проблемы решали. А он: я лечусь. Даже когда он заявление написал, что он в отставку подает, нас прокуратура заставила графологическую экспертизу его подписи делать.

Поэтому система, когда депутаты избирают главу местного самоуправления, она более ответственная. Потому что они всегда могут с главы спросить, ведь от него зависит в том числе и их авторитет на следующих выборах. Глава администрации – он вообще своим контрактом за каждый день отвечает. Здесь повышается и моя роль, как губернатора. Я могу приехать туда и глаза в глаза депутатам объяснить: "Смотрите, что у вас тут происходит. Вот показатели: этот – вниз, этот – вниз, этот – вниз. Ничего не происходит! Вы деградируете, у вас был высокий уровень развития, сегодня он средний, а завтра будет низкий. Куда ведете район-то?" И они будут вынуждены принимать решение. Ответственность повышается.

Для человека, уже и так ответственного по духу, по своему характеру, ничего не изменилось. Он как вкалывал не за страх, а за совесть, так и будет вкалывать. А вдруг попался человек, который пришел руководить и думает: "Власть – это для меня, а не для тех, кто меня избрал"? Вот ему придется резко исправляться. Если он с таким желанием пришел, он просто ошибся.

На гребне политической волны

–В последние годы в России сильно возросло влияние партий, особенно – партии "Единая Россия", членом которой Вы являетесь. Это влияние выражается, в том числе, и в определении кандидатов на те или иные выборы. Как Вы считаете, губернатор при решении кадровых вопросов и при определении поддержки тех или иных кандидатов должен руководствоваться прежде всего партийной линией, или собственными представлениями о том, кому можно доверить социально-экономическое развитие территорий?

–Я в первую очередь оцениваю результаты работы. Например, у нас были разногласия с президиумом регионального политсовета "Единой России" по Уренскому району. Уренский район прошел кризисный год с хорошими результатами, он поднялся из категории низкого уровня развития в категорию среднего. Повысились объемы производства, повысилась доходность, полностью выполнен бюджет. Это позволяет мне опереться на тех людей, которые там работали последние пять лет.

У "Единой России" в силу разных условий сложилась своя точка зрения. Местный политсовет посчитал, что районная власть недостаточно близко находится с партией, что депутаты не совсем активны и т.д. В итоге получилось 50/50.

Никакой сложности в таких разногласиях нет. Я такой же член партии, как и все, я могу иметь свою точку зрения. Но вот что мне не нравится – так это стиль работы, когда исключают из партии, выгоняют из политсоветов и т.д. Когда режут, режут и режут. Такой стиль не будет иметь большого успеха в жизни. Разрушать у нас каждый умеет. А строить? А находить понимание, достигать компромиссы? Ведь это и есть задача – заставить всех людей быть активными, а не считать таковыми только себя. Так не бывает, и в конечном итоге жизнь расставит все по своим местам и покажет, кто на самом деле активный, а кто – только на словах.

–Первые годы Вашего пребывания в должности губернатора были достаточно спокойными с политической точки зрения. Теперь же практически все говорят о том, что в Нижегородской области политическая жизнь ожила и даже обострилась. Можно ли назвать это политической дискуссией, и с чем это связано?

–Часто говорят, что политическая активность, которая наблюдается сейчас – это признак расхождения точек зрения и так далее. Я думаю, что не в этом дело.

Дело в том, что когда я пришел работать губернатором, все политические бои только-только закончились. Выборы в октябре 2005 года в органы местного самоуправления и в начале 2006-го в Законодательное собрание прошли спокойно. Ситуации, когда надо было активно спорить, года два – два с половиной просто не было.

–Некоторые политологи говорили даже, что политики в Нижегородской области с приходом Шанцева не стало.

–Так а что шуметь-то, если идет нормальная работа по решению социально-экономических проблем!?

Пошли выборы марта 2010 года – и как минимум год до них все старались себя показать, проявить. И сейчас идет большая активность в преддверии выборов в Нижнем Новгороде и Дзержинске. Это все понятно и это не от Шанцева зависит. Это зависит от того, какими волнами идет политическая жизнь сама по себе. Это нормальное явление, только вот все время гадать, кто здесь выиграл, а кто проиграл – занятие неблагодарное.

Если мы говорим о политической жизни, то мы должны понимать, как она у нас происходит: демократично, толково, с желанием созидать, или методом немыслимого пиара, в том числе – грязного пиара, в том числе по принципу "сам дурак". Я, например, такого рода политической деятельностью не занимаюсь, потому что и для себя считаю ее ненормальной, и другим не рекомендую. Ничего хорошего это не приносит.

Нестраховые случаи

–По поводу пиара и информационного пространства вообще. В последнее время события в Нижегородской области имеют широкий резонанс в прессе, причем резонанс совсем не позитивный: ситуация в ТЮЗе, претензии Фонда ЖКХ, претензии "Межрегионгаза". Если претензии обоснованы, то как Вы намерены решать эти проблемы? Можно ли говорить о персональной ответственности в этих случаях?

–Я не испытываю какого-то дискомфорта из-за этой информации. Я очень много читаю социологических опросов, аналитических материалов, в том числе – в центральных СМИ. Основная часть материалов по Нижегородской области носит позитивный характер, многие проблемы, которые решаем мы, в других областях не решаются вообще. И информации об этом – достаточное количество, просто ее не замечают, потому что хорошее – это как само собой разумеющееся.

Всплески проблем бывают. Но, к примеру, что такое проблема ТЮЗа? Это гораздо меньшая проблема, чем в свое время была в МХАТе! В творческих коллективах всегда существует конфликт: один творец считает так, другой – иначе. Не надо пытаться сделать из этого вселенскую проблему, проблему всей области. Да никакая это не проблема области! Я не пытался вмешиваться в эту проблему по одной простой причине: я твердо знаю, что все вопросы творцы должны сами решить между собой. Единственное, что я сделал – когда увидел, что творцы между собой не могут договориться, я поехал к Калягину, он мой хороший друг, и попросил совета. Он мне прямо сказал: надо, как бы ни было больно, выбрать сторону творцов, чтобы они не ссылались на трудности администрирования, а сами между собой разобрались. Поэтому мы поменяли в ТЮЗе директора: направили его в кукольный, а директора оттуда – в ТЮЗ. Но подчеркиваю, это не боль всей области – поставят там "Тома Сойера" или не поставят. "Золотой ключик" вот поставили.

Проблема с "Межрегионогазом" (сокращение финансирования программы газификации региона, - прим. НИА "Нижний Новгород") обусловлена кризисным годом. Бюджет сократился. Мы пытались поддержать бюджеты муниципальных образований, сегодняшние дела, коммунальные платежи. Развитие действительно несколько сократилось. Да, муниципалитеты – это их функция – подотстали в подключении домовладений к газу. Не потому, что они не хотели, а потому что ресурсов не было. Если финансовый ресурс был в полном объеме, как мы и рассчитывали, мы бы справились. Но надо не страдать о том, что не успели, надо вкалывать! И мы справимся.

Взять ту же самую ситуацию с расселением ветхого фонда. Много можно говорить и критиковать, но достаточно посмотреть на сайт Фонда содействия реформированию ЖКХ – там написано, кто первый в Российской Федерации по объемам строительства. В 2009 году мы достроили 105 домов. На втором месте после нас – Чувашская республика, где достроено 52 дома. Мы ведь тоже могли достроить домов 60 и на этом успокоиться. И все равно были бы при этом первыми. Но ведь программа-то называлась "Стимулирование развития строительного рынка", важно было не оставить недостроенных домов вообще, чтобы не было обманутых дольщиков, вкладчиков, инвесторов и т.д.

Мы пытались достроить как можно больше домов, в том числе закончить так называемые "тяжелые" стройки. Да, некоторые сроки мы при этом сорвали, некоторые дома достроены с отставанием от графика, прописанного в контрактах. Но ведь контракты предусматривают, что в случае срыва сроков за каждый день платятся штрафные санкции. И мы этим правом воспользуемся.

Смысл заключается в том, что если бы ограничились 60 домами, то некоторые люди, которые ждали расселения, никогда бы его не дождались. Они прожили в ветхом жилье по 40-50 лет, и для них полгода задержки ничего не значат, они претензий не предъявляют.

Финансовый ресурс областного правительства в этих домах составлял 20-30%, оставшиеся средства строители должны были найти сами. А кому в основном в 2009 году банки не выдавали кредитов? Строителям! Этот бизнес считался самым рисковым. И дома не строились не потому, что строители не хотели, а потому что стройка – этот как автомобильный конвейер: ты должен сначала все детали купить, а потом уже их собрать. А если тебе не на что купить? Если ты сидишь в очереди в Сбербанке, кредитный комитет заседает и каждый день обещает, что завтра выдаст средства. Что делать в этой ситуации? Ждать. Вот все и ждали.

Легче всего придти и сказать: вот контракт, вот вы его не выполнили, вот накажите виновных. У нас всегда так.

–А насколько много политики было во всей этой шумихи вокруг домов по ул. Богдановича?

–Да я думаю, что в основном это и была политика. Стремление доказать, что не все в порядке. Если бы еще в России в 2009 году все было в порядке, никто бы вообще ни о чем не вспоминал. Жили бы, как в 2008 году.

–Но ведь это страшная вещь, если кто-то из-за каких-то политических стремлений в силах привлечь правоохранительные органы, добиться возбуждения уголовных дел...

–Прокуратура и правоохранительные органы действуют по закону. Счетная палата рассмотрела ситуацию со строительством этих домов, написала акт. Правоохранительные органы на этот акт отреагировали. Это закон.

Факт заключается в другом. Можно любые пиар-акции под эти уголовные дела подстроить, но важно то, чем закончилась работа правоохранительных органов. Уголовных дел можно возбудить сколько угодно, виновность или невиновность определяют не дела, а решение суда.

А шумиха только мешает делу и убивает у людей инициативу и ответственность. В чем, например, заключается "халатность" министра социальной политики Никиты Гурьева, если судить по материалам уголовного дела? В том, что область не получила страховку от страховой компании. Но во-первых, договор заключается не между областным правительством и страховщиком, а между страховщиком и застройщиком. Да, можно было получить страховку в размере 130 млн. рублей, но только в том случае, если контракт был бы признан нереализуемым. И о получении квартир речи бы уже вообще не велось, потому что нельзя и страховку получить, и достроенное жилье. Это любой человек понимает, даже без юридического образования. Страховой случай не наступил: контракт выполнен, дома достроены. Как ущерб бюджету принесен? Никакого. Было нецелевое использование средств? Не было.

Вот провели обыск, поднялась шумиха. А что нашли-то? Ведь сам факт проведения обыска еще не является сведением, порочащим человека…

По раскатанной дороге

–Повышенное внимание к Нижегородской области наверняка связано и с предстоящим переназначением губернатора. Уже в июне "Единая Россия" должна представить Президенту свой список кандидатов на эту должность. Но "Единая Россия" – понятие все-таки растяжимое. Кто именно в "Единой России" будет решать, кого включать в этот список? Генеральный совет или президиум НРО "Единой России"?

–О решении "Единой России" Президенту докладывают два известных человека: Борис Грызлов и Вячеслав Володин. А уж на каком уровне они этот вопрос рассматривают – это дело руководящих органов партии, я не считаю необходимым даже задумываться об этом. Президент рассматривает предложения партии и вносит одну кандидатуру в Законодательное собрание. Но для меня это не является главным вопросом, о котором я должен думать.

Я должен думать о том, как область работает, как она выходит из кризисной ситуации, какие происходят позитивные явления и какие негативные остаются. Вот это для меня главное. Мне важно, чтобы я сам для себя понял: вот эти пять лет я здесь зря провел, или не зря? Есть чем отчитаться, или нет?

Я считаю, что я здесь провел время не зря. Ситуацию в области удалось "раскатить", есть определенная динамика развития. Но за один губернаторский срок кардинальной революции произвести нельзя. Мне кажется, что Нижегородская область и пострадала-то именно от частой смены губернаторов. Потому что один начинал работать, что-то раскручивал, а второй приходил, плевал на то, что уже было сделано, и начинал новую раскрутку. Каждый пытался что-то раскрутить, но у всех по-разному получалось.

Мы сейчас анализируем ситуацию за последние пять лет. Практически по всем показателям мы добились роста в 2,5-3 раза, а по инвестициям, которые являются главным регулятором рыночной экономики, в шесть раз. По иностранным инвестициям – в восемь раз.

Помните, в 2005 году все мне тыкали в глаза: почему в области такая низкая средняя зарплата среди регионов Приволжского федерального округа? Могу доложить: по итогам четырех месяцев 2009 года у нас самая высокая средняя зарплата в ПФО. Подросли среднедушевые доходы. Коэффициент, который характеризует покупательскую способность населения – соотношение среднедушевых доходов и прожиточного минимума – составлял два, а сейчас три.

В этом же самом кабинете в августе 2005 года я принимал дела. И принял 0 землеотводов, 0 комплектов документаций. Строить было негде и нечего. А сегодня у нас вводится 320 объектов в год, готовы 400 комплектов документаций на землеотводы. Любой руководитель знает, что путь от принятия решения по строительству до самого строительства занимает 2-2,5 года. Мы этот путь прошли, ничуть не прослабили. И теперь, получив этот массив, я хочу только одного: чтобы ситуация в экономики стабилизировалась и чтобы можно было как минимум 25 миллиардов в год тратить на развитие. Тогда – я убежден – все наши планы, а у нас их – громадье, будут в среднем за следующие пять лет реализованы. Все диспропорции мы устраним: и в образовании, и в здравоохранении, и в культуре, и в спорте, и в социальном обеспечении, и в ЖКХ. Обеспечить ввод 400-450 объектов в год – это очень широкая задача, но мы к ней готовы.

Система, которая сейчас построена, понимает, что надо делать. Но эту систему надо было создать. И я очень доволен, что сегодня ни глав районов, ни министров и директоров департаментов не надо заново учить. Надо просто активизировать тот накат, который уже создан.

–А какие задачи и какие масштабные проекты Вы считаете главными на следующие пять лет?

–Как вы заметили, напротив моего рабочего стола висит карта развития транспортной системы Нижегородской области. Она является для меня главным ориентиром. Нижний Новгород – один из немногих городов-миллионников, который не имеет ни кольцевой автомобильной дороги, ни обхода.

Трасса М7, проходящая по территории Нижегородской области, сегодня является одной из лучших федеральных трасс категории 1А. Но она упирается в город и дальше идет по городским магистралям, которые сегодня никак не приспособлены для транзита транспорта. Все наши беды в городе: и пробки, и экология, и качество самих дорог, - связаны как раз с этим.

Поэтому мы сразу начали ускорять проект строительства обхода Нижнего Новгорода. 15,5 км второй очереди обхода мы закончили за 2,5 года. Напомню, что 16 км первой очереди строили 11 лет. Сейчас мы – на первом пусковом комплексе третьей очереди, это – 46 км. Представьте себе, что мы эти 46 км будем строить 40 лет – жаль, что и жить в эту пору прекрасную…

Наша задача – замкнуть южный обход за следующие три – максимум пять лет. Для этого надо создавать частно-государственное партнерство, использовать, в том числе, и инвестиционные деньги – ясно же, что в ближайшее время федерация в таком большом объеме средства на финансирование этого объекта не даст.

Далее – восточный обход в районе Подновья с правобережным и левобережным подходами. Это еще 38 миллиардов рублей. Проектные работы мы сделали за областные деньги, сейчас надо делать выгодный инвестиционный проект. А восточный обход – это как раз та транспортная магистраль, которая даст развитие территории Борской поймы, это тот же самый проект Globe Town.

Северный обход с низконапорной плотиной идет от М7 до кировской трассы. Достроив все обходы, мы замкнем кольцо и выведем весь коммерческий транспорт за пределы Нижнего Новгорода. Тогда со своим внутренним транспортом мы справимся при небольшой реконструкции имеющейся дорожной системы, тогда и Канавинский мост отремонтируем спокойно, без надрыва, а может быть и новый построим.

Вторая тема следующих пяти лет – это метро. Первую нагорную станцию мы должны пустить не позднее конца 2011 года, а дальше уже делать станцию на Сенной и еще три станции глубокого заложения. Всего же в нагорной части планируется 15 станций, в том числе и легкого метро, и скоростного трамвая, с тем, чтобы придти в городские и пригородные районы, где даже жилищное строительство еще не начиналось бурными темпами. Транспортная система должна опережать строительство, чтобы не создавать ненормальных условий жизни.

Если говорить о самых важных проектах, то это прежде всего инфраструктура. Это, например, аэропорт. Здесь тоже надо уложиться в пятилетку – больше времени нам не отпущено. Надо модернизировать старый аэровокзал, построить новый – восьмитысячник. А если мы после реконструкции наберем пассажиропоток в 900 тысяч, то тогда надо строить уже вокзал-двадцатитысячник, выходить на пассажиропоток в три миллиона.

Развитие инфраструктуры – это и запуск скоростного железнодорожного сообщения между Москвой и Нижним Новгородом. Это уже план 2010 года с запасом роста по скорости.

Энергетика. Надо построить парогазовую ТЭЦ. Мы вот говорим, что у нас высокие тарифы на тепло. А с чего они у нас должны быть низкими, если у нас когенерация – совместная выработка электроэнергии и тепла – занимает всего 30%? В Татарстане – 77%, в Москве – 93%. Там тепло получается как побочный продукт, который ничего не стоит. А мы печки топим мазутом и углем, и хотим, чтобы это было дешево.

Строительство атомной электростанции в Навашинском районе, использование торфа, строительство ТЭЦ на Борской площадке, газификация всех северных районов, использование там альтернативного топлива, – планов достаточное количество, и они приходятся как раз на рубеж этих пяти лет.

Я убежден, что в ближайшее время мы получим финансовый ресурс, который позволит нам решать эти задачи. Как только мы построим инфраструктуру, мы вернемся и к реализации крупных инвестиционных проектов. Земли становятся ценными только тогда, когда там появляется транспортная магистраль и инфраструктура.

Курс молодого бойца

–Судя по Вашей биографии, Вы уже более 30 лет занимаетесь политической и административно-управленческой работой. С другой стороны, непосредственно регионом Вы руководителя всего пять лет и в этом плане являетесь "молодым губернатором". Чему научила Вас эта пятилетка, и как Вы сами себя оцениваете: как молодого губернатора, или как политического старожила?

–Губернатора я себя оцениваю как молодого. Я девять лет был вице-мэром и иногда замещал Юрия Михайловича, когда тот находился в отпуске. Но быть вторым – не значит быть первым. Когда выше тебя есть мэр, первое лицо, ты все равно чувствуешь себя менее ответственно. Точку ставит тот, кому за это отвечать.

В таких крупных масштабах я начал работать именно в Нижегородской области. Здесь есть ты, и есть три с половиной миллиона населения. Что ты решишь, что ты придумаешь – за то ты и получишь. Я вижу, что население ко мне относится благожелательно, и не считаю, что наделал в Нижегородской области какой-то дури. По каждому району могу твердо сказать, что было сделано.

Сейчас заканчиваются пять лет моей работы, и я рад, что Нижегородскую область уважают. Это не столько моя личная заслуга, сколько итог работы всего многомиллионного населения региона. Но мое становление как губернатора произошло именно в Нижегородской области. Здесь я прошел курс молодого бойца.